Администрация Трампа не представила никаких четких или реалистичных целей, которые могли бы быть достигнуты путем применения военной силы против Ирана. Иран слишком велик и силен, чтобы его можно было свергнуть, там нет сильной объединенной оппозиции, способной разжечь беспорядки, которые могут свергнуть режим после военных ударов США, пишут научный сотрудник Международного центра ученых Вудро Вильсона и бывший советник Государственного департамента и посредник на Ближнем Востоке Аарон Дэвид Миллер и старший научный сотрудник Фонда Карнеги Ричард Сокольский на портале NPR.
Если режим действительно рухнет, за ним, скорее всего, последует период нестабильности или правительство, которое еще более воинственно настроено против Америки.
В ответ на более ограниченные военные атаки США, у Ирана есть много вариантов увеличить цену для США и их друзей в регионе, в том числе в Ливане, Ираке, Йемене и Афганистане.
Нет никаких оснований полагать, что верховный лидер Ирана готов терпеть унижение, вернувшись к переговорам и уступив требованиям США, тем более что именно администрация Трампа отошла от соглашения, которому иранцы подчинялись. Нет никаких доказательств того, что президент Трамп готов предложить Ирану уступки, чтобы соблазнить Тегеран.
Кроме того, вступление в войну без каких-либо четко определенных и достижимых целей войны - это рецепт открытого конфликта, который почти наверняка подорвет интересы и авторитет США.
Рынок сырой нефти
Периоды напряженности на Ближнем Востоке исторически приводят к нестабильности на рынках нефти. Спустя несколько часов после того, как два танкера были выведены из строя в Оманском заливе скорее всего из-за саботажа Ирана, цены на нефть резко выросли.
Последнее, что нужно Трампу в связи с приближением выборов 2020 года, - это рост цен на газ. Но вполне вероятно, что он это получит, если США и Иран окажутся в конфликте.
Торговля нефтью на едином рынке и, несмотря на увеличение производства в США, перебои с поставками нефти из Персидского залива повысят цены. У Ирана есть достаточно средств - с помощью противокорабельных ракет, мин и торпед - прервать поставки нефти. Несмотря на то, что США сохраняют подавляющее военное превосходство в регионе, считать, что восстановление бесперебойного потока нефти будет быстрым или легким перед лицом решительной иранской кампании по пресечению судоходства и нанесению ущерба критической энергетической инфраструктуре в Заливе – не более чем иллюзия.
Президент Трамп сделал выход из непобедимых войн одним из признаков своего президентства. Позиции Трампа, от сокращения численности американских войск в Афганистане до его большого нежелания размещать войска в Сирии, демонстрируют понимание неприятия американской публикой новых военных авантюр. В феврале прошлого года он сказал, что выход из «бесконечных войн» был одним из его главных сообщений и помог ему победить 17 республиканцев для выдвижения в президенты в 2016 году. Он неоднократно выражал желание поговорить с иранцами, а не сражаться с ними.
США оказывали военную и дипломатическую поддержку каждой крупной войне, которую они вели с момента окончания Корейской войны в 1953 году. Даже во время непопулярного вторжения в Ирак в 2003 году администрация Буша объединила небольшую коалицию стран, готовых присоединиться к Америке.
В лучшем случае, если США пойдут на войну против Ирана, они смогут заручиться дипломатической и, возможно, военной поддержкой четырех стран: Великобритании, Саудовской Аравии, Объединенных Арабских Эмиратов и Израиля. Весь остальной мир был полностью отстранен односторонностью, воинственным национализмом администрации Трампа, ее решением выйти из ядерного соглашения без веской причины и действий, которые явно направлены на провоцирование военной конфронтации с Ираном. Война с Ираном без значительной международной поддержки и по вине Америки, оставит США в изоляции. Скорее всего, такой односторонний подход принесет России и Китаю - и Ирану - огромное пропагандистское преимущество и ослабит влияние США.
Это проблема следующего дня, которая становится все более очевидной из-за опыта Америки с применением военной силы в Афганистане, Ираке и даже Сирии. Когда президент решает, подвергать ли американцев опасности, важно не просто спросить, можем ли мы, а должны ли мы, сколько это будет стоить и какова стратегия выхода?
