В Национальном Собрании Армении 29 января завершилось заседание парламентской Комиссии по расследованию событий и обстоятельств апрельской эскалации 2016 года, передает корреспондент Новости Армении – NEWS.am.
После завершения очередного заседания с журналистами пообщался экс-министр обороны Армении Сейран Оганян, который был вызван в качестве свидетеля.
По словам бывшего руководителя оборонного ведомства, вся информация, собранная комиссией, должна быть передана Министерству обороны Армении. При этом Оганян отметил, что он еще ни разу не получал такого приятного ощущения от столь напряженных и длительных обсуждений (встреча длилась более 3 часов). «Я в очередной раз настаиваю на том, что армия в дни апрельской эскалации выполнила все поставленные перед собой задачи», - подчеркнул Оганян, отметив, что общими усилиями оборонных ведомств Армении и Карабаха и различных структур удалось приостановить дальнейшую эскалацию.
Экс-министр обороны Армении обратил также внимание на важность развития Вооруженных сил: как в техническом плане, так и в плане подготовки личного состава оно позволит обеспечить высокий уровень боеспособности. Он высоко оценил действия солдат и офицеров в дни апрельской эскалации, отметив, что хорошо организованная оборона – это результат и заслуга многолетней и кропотливой работы.
Несмотря на это, Сейран Оганян признал, что ошибки и недочеты допущены были, правда, он не стал углубляться в их детали. «Вооруженные силы прекрасно знали свои полномочия, знали о своих возможностях, и отлично выполнили поставленные перед ними задачи», - заявил экс-министр обороны, добавив, что проблем с обеспечением боеприпасами, питанием и топливом в том виде, как об этом некоторые говорят, не было, а имели место лишь незначительные недочеты.
Бывший министр считает, что комиссии надо дать возможность работать, хотя лично он, если бы у него были такие полномочия, не стал бы формировать подобную комиссию.
На вопрос, согласен ли он с утверждением, что апрельскую эскалацию спровоцировал Кремль, Оганян ответил, что иного заговора, помимо азербайджано-турецкого, быть не могло.
