Нынешние власти получили в наследство очень хорошую ситуацию в переговорном процессе по Карабаху. Об этом в интервью «Пятому каналу» заявили второй президент Армении Роберт Кочарян.
«Вы за эти два с половиной года слышали хоть одно правдивое слово от этой власти? Я не слышал. В конце, как будто, сказал, что да, это он виноват. И так, будто, одолжение делает. Вроде, ну да, ладно, раз вы так говорите, то да. Кто виноват? Даже не хочу на этот вопрос… Абсолютная ложь. Они получили очень хорошую ситуацию в переговорном процессе. Просто нужно было не с нулевой точки начинать, а укреплять Санкт-Петербургское и Венское соглашение, которое предполагало как раз профилактические меры по недопущению войны. А не заключать в каких-то лифтах какие-то сомнительные договорённости. С этой точки зрения получил очень хорошее наследство и в переговорном процессе, и в армии. Просто, нужно было не менять те соглашения, которые были намечены, например, для противовоздушных систем, а воплощать в жизнь имевшиеся договорённости, и ещё больше углубить, ещё что-то добавить», - отметил он.
Отвечая на вопрос, есть ли предательство в падении Шуши, сдаче Шуши или захвате Шуши, Кочарян сказал: «Мне не только не понятно, как Шуши сдался. Для меня ещё больший вопрос, как они оказались в окрестностях Шуши. Из Джебраила на пикапах и пешком вошли, взяли Гадрут, из Гадрута – Эдилу, подрайон Гадрута Эдилу, оттуда вошли в Физули, из Физули заняли село Тох, Большой Таглар, перешли к селу Мартунинского района Шехер, весь Аскеранский подрайон, село Аветараноц и окрестные сёла, дошли и оказались в Карин-так. И нигде за всё это время, а это длилось приблизительно больше двух недель, нигде не строилось новых рубежей. Не остановили. Какими-то малыми силами пытались что-то делать там. Нигде не остановили.
За это время Виталий Баласанян предложил возложить на него ответственность за весь этот фронт. Не возложили. У меня нет ответа на эти вопросы, почему так случилось. Неделю в Карабахе все говорили о какой-то операции, которой должны были…
Вы представляете на карте Гадрут, Эдилу? Так, как змея, очень длинная… Просто была такая ситуация, что даже удивлялись, как они обеспечивают свой тыл, как вывозят раненых. И мы не смогли даже предотвратить. Да, говорили о какой-то операции, даже Араик Арутюнян во время встречи с депутатами сказал, что готовят одну операцию, посредством которой враг будет разбит прямо на этих территориях: собрали силы, провели совещания… Так и не произошло никакой операции. И неизвестно, почему.
Мы должны получить ответ и на этот вопрос. Почему не было? Я не знаю. В связи с Шуши у меня множество вопросов и ни одного ответа. Ни один военный эксперт также не может понять, что там произошло, и не думаю, что сейчас мы в состоянии это выяснить, до тех пор, пока эта власть остаётся властью.
Хотите знать правду? Значит, эта власть должна уйти, и только в этом случае именно сами военные должны сказать правду».
Второй президент Армении отметил, что уголовные дело, возбужденное против, и его содержание под стражей, связаны с Арцахским вопросом и с тем, чтобы в Арцахском вопросе пойти на неблагоприятные для армян решения. «Я тогда говорил, исходя из анализа и предположений. Потому что мне было непонятно, почему три генерал-полковника, прошедших героический путь, оказались на скамье подсудимых. Многочисленные другие уголовные дела в отношении разных генералов, полковников.
Те кадровые изменения, которые были сделаны в армии: последовательно часть опытных генералов, военных была уволена. Я предполагал, что это процесс осознанного разложения армии. Просто, здесь я не мог сориентироваться: это чисто была проблема недоверия к армии, которая шла со стороны дезертира, или это часть другого, более крупного плана? Думаю, эти уголовные дела и те попытки, которыми дискредитировали различных офицеров, будто бы, замешанных в коррупционных сделках, всё это делалось с одной целью – дискредитировать армию. Но повторяю, это было от патологического недоверия к армии или это составляло часть большого плана – мне сейчас трудно судить. Но это факт. И это существенно повлияло также во время этой войны на отношение людей к офицерскому составу и генералам. Существенно повлияло».
