Раньше, когда не было бедствия, город Ереван никогда не украшался так демонстративно. Об этом написал в своей статье эксперт группы «Альтернативные проекты» Ваге Ованнисян.

Он, в частности, отметил:

«Навязываемая радость – важный инструмент в авторитарных и кастовых системах, для управляемости и сохранения собственной власти.

В Америке 18-19 веков черных рабов после самых жестоких страданий заставляли петь и танцевать. А отказ влек за собой более суровое наказание.

В концлагерях нацисты заставляли евреев радостно прыгать и веселиться.

Для властей, высших каст важно, чтобы массы даже в самых бесчеловечных условиях «были счастливы».

Навязываемое счастье имеет глубокое психологическое значение. Негуманные власти, управляющие, принесшие разрушение, получив «счастливые массы», начинают думать, что они правы, все нормально, они ни в чем не виноваты, все идет естественным путем.

Одна из таких предновогодних и предевровиденческих радостей, навязываемой на улицах Еревана, с закрывающимися улицами, разноцветными огнями, большой елкой – из этого ряда. 

Даже в самых сложных условиях можно организовать скромное торжество, с учетом того, что все-таки есть дети, текущая жизнь и так далее. Но в стране, где только в сентябре погибли свыше 200 человек, в стране, где на этот момент имеются невозвращенные тела 18-20-летних военнослужащих, такое пошлое принудительное празднование просто негуманно.

Власть руководствуется формулой «радость народа – мое спасение». Для этого она вкладывает любые деньги из бюджета, чтобы навязываемая радость была более массовой.

Радуйтесь, чтобы забыть все жертвы и потери, радуйтесь, чтобы забыть, что при наших властях 150000 армян стоят перед угрозой геноцида, радуйтесь, чтобы забыть, что при наших властях каждый день может начаться новая война, с новыми жертвами.

Навязываемая радость ведет к социальной деградации – еще больше выделяется и дифференцируется общественный слой скорби, слой воздушного шарика и салюта, слой равнодушных и так далее. В маленькой Армении это получается болезненно до степени пошлости.

Но стадо ли мы или все-таки можем быть нормальным обществом? И должна ли общественная атмосфера формироваться только властью?

Когда мы, наконец, сформируем влиятельные общественные единицы, тогда и сможем влиять на общественное восприятие, останавливая процессы деградации.

А на этот момент мы имеем лишь власть с большими ресурсами, с его пошлыми представлениями о жизни, и в противоположность этому несколько сотен лиц, голос которых, однако, исключительно индивидуальный».