Начало самопровозглашенной «антитеррористической» кампании Азербайджана против Нагорного Карабаха 19 сентября обсуждение войны снова эхом отозвалось в турецких СМИ, пишет профессор Райан Джингерас в своей статье на портале War on the Rocks.
«Как и в 2020 году, когда азербайджанские силы сокрушили оборону в спорном регионе, комментаторы и официальные лица были явно обрадованы этой новостью. Догмы турецкого национализма — не единственный источник интересов Анкары в этих событиях. Как и в 2020 году, эксперты на турецком телевидении были в восторге от использования азербайджанскими вооруженными силами оружия турецкого производства. Разгром армянских защитников в Карабахе в этом смысле воспринимается как очередной триумф турецкой оборонной промышленности.
Воинственный тон событий на восточной периферии Турции резко контрастирует с позицией Анкары по отношению к своим западным соседям. Отношения между Анкарой и Афинами значительно улучшились за последние шесть месяцев. Турецкие и западные СМИ приветствовали новую команду национальной безопасности президента Реджепа Тайипа Эрдогана как знак того, что Анкара стремится построить лучшие отношения с Европой и Соединенными Штатами. Этот драматический сдвиг в курсе политических дел возродил определенный оптимизм относительно будущего Турции. Поскольку Эрдоган останется у власти еще пять лет, есть намек на надежду, что Анкара может сделать последний разворот в сторону Запада, в сторону НАТО и Вашингтона.
Нынешнее отношение Анкары к событиям на Южном Кавказе может быть более красноречивым индикатором долгосрочной траектории развития Турции. Как недавно заметил Селим Кору, похоже, ничего не изменилось в общей позиции или стратегических перспективах Анкары. Основой внешней политики Турции остается вариант национализма, который, как выразился Кору, «экзистенциально и яростно противостоит геополитическому доминированию Запада». Но есть отдельный аспект этого национализма, который заслуживает дальнейшего рассмотрения. Сейчас, возможно, более чем когда-либо, сильные милитаристские тенденции лежат в основе турецкой внутренней и внешней политики. Растущий энтузиазм вокруг оборонной промышленности страны все больше влияет на восприятие Турцией дел за рубежом. Популярные средства массовой информации, большая часть которых управляется офисом Эрдогана, направляют это волнение на пропаганду веры в то, что страна стоит на пороге независимости и военного господства. В долгосрочной перспективе развитие этих острых милитаристских тенденций может привести к тому, что Турция продолжит более дестабилизирующее поведение как на Кавказе, так и в Эгейском море.
«Турецкая нация, — настаивал Эрдоган несколько лет назад, — на протяжении всей истории продолжала существовать как лучшая военная держава своего региона и мира». Для многих турок в этих настроениях нет ничего праздного или несерьезного. Основа исторического величия Турции, как утверждают многие ее наиболее уважаемые ученые, связана с военной мощью Османской империи. Сегодня старшеклассников учат, что Османская армия была самой мощной силой в мире вплоть до 17 века, и этот факт позволил империи «играть роль в определении политики Азии, Европы и Ближнего Востока».
Очевидная тщеславность этого урока заключается в том, что османы утратили этот статус на поздних стадиях развития империи.
Что решительно отсутствует в таком прочтении истории, так это чувство вины, когда речь идет о наследии войны и ведения войн. Эрдоган не одинок в своем убеждении, что османский экспансионизм приносил мир и цивилизованность с каждым актом завоевания. Это упрямое чувство невиновности наиболее ярко проявляется в том, как ученые, политики и общественность относятся к наследию Первой мировой войны. Для турок, даже несмотря на поражение, это была благородная и славная война. Поскольку война велась против крупнейших империалистических держав Европы, она рассматривается как праведная борьба, которая в некотором смысле продолжается и по сей день.
С этим чувством исторической невиновности сочетается распространенное убеждение, что турки по своей природе являются воинственным народом. Свидетельства этой догмы можно найти в фамилиях большого числа турок. Когда в 1934 году правительство потребовало, чтобы каждый гражданин принял правильное «турецкое» отчество, многие выбрали или получили имена, вдохновленные воинскими доблестями (например, Эрдоган означает «тот, кто родился солдатом»). Сейчас, когда страна отмечает свое столетие, представление о турках как о «военной расе» остается таким же сильным, как и прежде. Туркам не следует восхищаться тем фактом, что европейцы склонны сторониться своего милитаристского прошлого, как выразился один известный ученый и комментатор. В то время как европейцы в прошлом отличились как художники, музыканты и философы, турки все еще могли гордиться тем, что их «вечным искусством и качеством был милитаризм».
Новый техномилитаризм Турции
Эрдоган не первый турецкий лидер, который воспользовался прославлением войны и военной службы. В разгар войны Анкары против Рабочей партии Курдистана в 1980-х и 1990-х годах школы и общественные ритуалы яростно пропагандировали идею Турции как «военной нации», чтобы бороться с сопротивлением призыву на военную службу и узаконить ее борьбу с курдским сепаратизмом.
Под властью Партии справедливости и развития и правительственная риторика, и массовая культура с течением времени стали заметно более милитаристскими. Симптоматикой этого дрейфа является синергия, существующая между индустрией развлечений Турции и государственными сообщениями. Много было сказано о растущей популярности турецких мыльных опер и приключенческих сериалов, рассказывающих о выдающихся завоевателях из прошлого Турции. Модность этих программ часто перетекает в пиар-кампании. Спонсируемые государством спектакли, рекламные объявления и посты в социальных сетях часто основаны на образах исторических военных драм, снятых для телевидения.
Закрепителем этой тенденции, конечно же, является сам Эрдоган. Он никогда не стеснялся высказывать свою поддержку или критику программ, основанных на исторических событиях и персонажах.
Широко разрекламированный подъем турецкой оборонной промышленности создал новую динамику в восхвалении турецкой армии и ее прошлого. Истоки этого роста, как часто отмечают комментаторы, коренятся в сравнительно недавних событиях. Хотя нет никаких сомнений в том, что ограничения на продажу оружия в США и Европе сыграли свою роль в стимулировании турецкого технологического прогресса, Эрдоган назвал развитие оборонного сектора результатом гораздо более длительной борьбы. Турки, по его словам, были пионерами военной науки, прежде чем уступить это преимущество европейцам. Османская империя усугубила эту слабость, заимствовав западные технологии, а не производила оружие для себя. По мнению Эрдогана, это была критическая ошибка, особенно с учетом того, что «студенты, которых мы отправили на Запад изучать инженерное дело, в основном возвращались домой с умами, соблазненными чуждыми нам идеями». Однако повышение технологической конкурентоспособности в настоящее время — это не просто поворот хода истории вспять. Эрдоган подчеркнул, что оборонные инновации имеют решающее значение для воспитания будущих поколений на защите как страны, так и ее «цивилизационных ценностей».
Этот союз национализма, милитаризма и материальных инноваций теперь находится в центре внимания ежегодного спектакля под названием «Технофест». С 2018 года организаторы проводят этот карнавал-конвенцию несколько раз в год в каждом из крупных городов страны, собирая таким образом огромные толпы туристов (в этом году в Стамбуле предположительно приняли более 2,5 миллионов посетителей). Основные мероприятия ярмарки включают серию конкурсов, направленных на привлечение к участию детей, школ и специалистов. Практически все конкурсы посвящены проектированию, конструированию и использованию робототехники и дронов. В то время как координаторы рекламируют Текнофест как праздник молодости и изобретательности страны, демонстрация самого современного турецкого вооружения часто затмевает всеобщее внимание. Модели и демонстрации новых ракет, ракет, самолетов и дронов, производимых турецкими предприятиями, обеспечивают большую часть развлечений для посетителей. Эрдоган воспользовался каждым из этих событий как форумом, чтобы сформулировать свое видение прошлого, настоящего и будущего Турции. Он лично назвал завершение Технофеста этим летом «Месяцем победы» в честь множества годовщин, отмечающих исторические победы Турции из далекого прошлого.
На фоне проведения «Технофеста» в этом году турецкие эксперты и чиновники в целом использовали более успокаивающий тон в обращении к иностранной аудитории. Анкара теперь намерена, как выразился один обозреватель, открыть «новую страницу именно с Западным блоком, продолжая при этом свою автономную внешнюю политику и стратегию безопасности».
По словам другого советника президента, это не противоречит тому, что он назвал «новым многосторонним подходом страны, ориентированным на решение». Доказательства того, какой мир стал возможен благодаря такому подходу, можно найти в поддержке Турцией захвата Азербайджаном Нагорного Карабаха. Эрдоган выразил уверенность в том, что, ведя войну с «мародерами в Карабахе», а не с армянским государством, Баку работает над нормализацией отношений с Ереваном. Аналогичная уверенность выражается и в отношении Ирака, Сирии и Греции. Став новым министром иностранных дел Турции, Хакан Фидан приложил большие усилия, чтобы заверить аудиторию, что Анкара по-прежнему привержена территориальной целостности своих соседей.
Милитаризм, но с какой целью?
Громкие заявления Анкары о новизне своей внешнеполитической позиции еще не дали никаких реальных признаков существенных изменений в тактике. И Дамаск, и Багдад ясно дали понять, что любое улучшение отношений зависит от ухода Турции с их территории. Совсем недавно, этим летом, Эрдоган заявил, что турецкие войска останутся в Сирии и Ираке в рамках более широкой стратегии «уничтожения террористической угрозы в самом ее источнике». Между тем, недавнее обещание Анкары продолжить дипломатические переговоры с Грецией по различным вопросам связано с оговоркой, что Афины ведут переговоры независимо от Брюсселя, и с прерогативами, предоставленными им как члену ЕС. Хотя Эрдоган с весны прекратил угрожать Афинам, нет никаких признаков того, что его правительство изменило свое мнение, когда дело касается суверенитета над греческими островами.
Так как же наблюдателям следует интерпретировать эти противоречивые сигналы на фоне сохраняющегося милитаризма Турции? Возможно, «Технофест» и риторика Эрдогана предназначены исключительно для внутреннего потребления. В конце концов, романтическая привязанность Турции к войне и военной службе возникла на много десятилетий раньше правления Эрдогана. Более того, трудно отделить распространенность этой культуры от постоянной атмосферы предвыборной агитации, которая витает над страной. Прославление воинственных традиций Турции соответствует напряженному националистическому климату, который сохраняется после переизбрания Эрдогана.
Альтернативно, милитаризм Турции может оказаться фактором, определяющим внешнюю политику сам по себе. В этом отношении будущее конфликта вокруг Нагорного Карабаха может послужить проверкой того, ограничится ли увлечение Эрдогана жесткой силой внутренней политикой. В настоящее время ведутся переговоры по реализации так называемого Зангезурского коридора. Правительство Никола Пашанияна продолжает сопротивляться призывам уступить контроль над южными территориями Зангезура. А любая военная акция Азербайджана против собственно территории Армении вызовет более жесткую реакцию со стороны Европейского Союза, США и России. Если говорить более конкретно, ставки в отношении любого раздела Зангезура выросли после того, как иранские официальные лица и аккаунты в социальных сетях намекнули, что Тегеран применит силу, чтобы противостоять любому разделу армянской земли.
Несмотря на все это, Эрдоган, как и представители прессы, сохраняют оптимизм. Президент Турции объявил, что ведутся дипломатические переговоры для разрешения возражений Тегерана. Советники и сторонники Эрдогана продолжают твердить о геополитических выгодах, которые появятся в результате раздела Зангезура. Считается, что строительство дороги, пересекающей юг Армении, расширит влияние Анкары среди этнических родственников Турции в тюркских государствах Центральной Азии. Есть надежда, что этот коридор в равной степени превратит Турцию в энергетического и коммерческого гиганта. Президент Азербайджана Ильхам Алиев, а также официальные турецкие СМИ также поставили под сомнение неотъемлемые претензии Армении на Зангезур в целом. Как и президент России Владимир Путин в своем взгляде на Украину, Алиев утверждает, что советское правительство несправедливо передало Зангезур Армении. Не исключено, что Иран и Армения позволят Турции и Азербайджану реализовать свои планы в Зангезуре, отказавшись от угрозы силового сопротивления. Или возможно, что Анкара и Баку все равно будут продвигаться вперед.
Этот последний эпизод боевых действий на Южном Кавказе является для многих в Турции еще одним доказательством вновь обретенной позиции Турции как Голиафа XXI века. Если верить Эрдогану, технологии раскрыли или усилили потенциал Турции для быстрого и решительного решения проблем национальной безопасности, если она того пожелает. В некоторых случаях, например, против Афин в прошлом году, Эрдоган лишь намекал, что готов использовать арсенал своей страны. Если региональные условия изменятся или если обновленная внешнеполитическая стратегия Анкары не принесет результатов, милитаристская культура, которую помог разжечь Эрдоган, может убедить его, что ответом является война».
