Новости Армении – NEWS.am приводит статью Анн Сенклер, опубликованную в «The Huffington Post», с некоторыми сокращениями:
Это была неделя беспрецедентного насилия, преступлений против республики. Армия, школа, солдаты, дети, учителя, мусульмане, иудеи, христиане – все пострадали от пуль убийцы.
В эту неделю так называемой приспущенной президентской кампании публичные выступления фактически заняли ее место. Всего за 30 дней до первого тура голосования эта драма не могла развернуться без политических последствий.
Очень оправданы, во всяком случае, дискуссии о поведении наших политиков на протяжении всей недели и об их позиционировании в ближайшем месяце.
Излишества были со всех сторон: Байру слишком быстро связал трагедию в Тулузе с «больным обществом и разделениями в нем», косвенно обвинив главу государства в том, что тот акцентирует их. Олланд сказал, что «в обществе, где присутствует насилие, ни к чему нельзя относиться с терпимостью в верхушке государства – ни к пошлости, ни к беззаботности».
Копе имел смелость провести пресс-брифинг в момент спецопераций, все время критикуя оппозицию за неуважение к «времени траура». Саркози, сделав шаг с целью получить максимум внимания, с тревогой обратился к учащимся средней школы, ставя их под дальнейший риск получить травму после того, как произошла уже шокирующая трагедия. Меланшон, не желая терять ритм своей предвыборной кампании, заявил, что он продолжит любой ценой с «духом сопротивления». (Какого сопротивления? И сопротивления чему?)
Марин Ле Пен, которая вначале хранила молчание, пока мы не узнали, кем является убийца, почувствовала себя свободнее, когда его личность была обнародована, чтобы осудить «халатность», которая царит во Франции, в плане «роста мусульманского фундаментализма».
В общем, каждый остался верен теме. Но как может эта трагедия повлиять на предстоящие президентские выборы, до которых остался всего месяц?
Для Николя Саркози это может быть только положительно: 74% французов считают, что президент имел позицию, которая хорошо подходила для ответа на трагедию в Тулузе. И в самом деле, снова чувствуя себя комфортно в своем президентстве, он приобрел серьезность, которой катастрофически не хватало в этой кампании. Теперь, когда он даже получил поддержку центриста Жан-Луи Борлоо, Саркози может заявлять о деле национального единения более чем когда-либо. Кто же может упрекнуть его за то, что он был на всех фронтах на прошлой неделе, когда делать это была его роль как президента? Кто бы мог винить кого-либо из кандидатов в том, что они делают вид, «приостанавливая» свои кампании, и в то же время постоянно присутствуют перед всеми камерами?
Теперь возникает вопрос о том, сдвинулся ли курсор президентской кампании навсегда (или только временно) с безработицы и экономических вопросов к безопасности – вопроса, который всегда является препятствием для левых. Или, наоборот, добьется ли Франсуа Олланд успеха, вновь вернув дебаты в сферу экономики и социального развития, а также к пятилетнему обзору деятельности действующего главы?
Еще один способ подойти к данному вопросу – спросить, какие последствия эта трагедия имела в психологии граждан Франции. Было ли это просто ужасной трагедией, совершенной негодяем и чудовищем, или же это признак того, что страна находится в опасности? Является ли для них это изолированным актом или фундаментальной атакой на нашу безопасность?
Этот анализ зависит от того, как избиратели будут судить о мерах, принятых сразу после этого происшествия: чрезвычайная импровизация законодательства для борьбы с эмоциональным шоком и объявление о комплексе мер спустя лишь полтора часа после смерти Мухаммеда Мера – произведет ли это впечатление на французов? Без сомнения, некоторые из них считают, что этот теперь уже классический шаг Саркози – сразу же закон после драмы – не является обязательно хорошим способом правления…
Будут ли они вместо этого считать необходимым то, чтобы он не торопился, оставляя вопрос нерешенным в ближайшем будущем; чтобы он провел беспристрастную оценку существующих правовых мер и после тщательного анализа подумал, нужен ли другой, дополнительный закон? Или будут ли они думать как Саркози, который сказал об Олланде, что он просто знает возмущаться и как «медлить, колебаться, увертываться, уклоняться, отказываться от принятия законов»?
Какие ответы предложат наши кандидаты? Необходимо сейчас или никогда оценить их рост.
Корреспондент «Le Monde» в Риме Филипп Риде, бывший политический репортер, который следил за кампанией Николя Саркози в 2007 году, вернулся, чтобы проанализировать кампанию Николя в 2012-ом. В «Le magazine du Monde» он рассказывает увлекательную историю, в которой описывает, как Саркози из состояния подростка перешел в состояние молодого человека. Означает ли это, что мы должны ждать, чтобы увидеть, как он вступает во взрослую жизнь в 2017 году? Кажется, что да, если читать сообщение Риде о том, что Саркози уверен в победе, потому что «Олланд – отстой». Честно говоря, ответ кандидата от Социалистической партии, что «это слово всегда относится к тому, кто использует его», очень похож на перепалку типа «От такого и слышу» на детской площадке.
Так что избиратели могут решить на основании зрелости кандидата, а не его платформы.
Я бы хотела завершить тем, что написал несколько дней назад французский обозреватель «The Huffington Post» Марк Дюген об идеальном президенте Французской Республики: «Пусть он думает о мире намного, намного позднее срока своего мандата, и пусть он тщательно исследует вопрос об овладении вновь судьбой нашей нации и ее людей». У нас есть 30 дней, чтобы реализовать эту мечту.
