Второй президент Армении Роберт в интервью изданию «КоммерсантЪ» рассказал о своих отношениях с президентом РФ Владимиром Путиным. Представляем отрывок этой части интервью.

Ваша дружба с Владимиром Путиным с некоторых пор известный факт. Вас называют одним из немногих людей, с которым у него действительно близкие отношения. К ним причисляют Сильвио Берлускони, Герхарда Шрёдера и вас. Президент России позвонил 31 августа и лично поздравил вас с днем рождения. Многими это было истолковано как демонстративная поддержка в период, когда в отношении вас возбудили дело. И это было сделано незадолго до визита Никола Пашиняна в Москву. Вас Путин поддержал, когда звонил?

Восемь лет моего президентства и президентства Владимира Путина мы сотрудничали. Отношения были абсолютно честными. Результаты ошеломляющие. В Армении почти не было российских инвестиций. Теперь посмотрите, сколько российских компаний вошло на армянский рынок. Серьезных, крупных, интересных. Я уже не говорю о военно-технических отношениях. Конечно, выстроились и личные отношения. Мы никогда друг другу не врали. Эти отношения были очень искренние, откровенные, прямые. И я, и он всегда считали, что надо о проблемах прямо говорить, решать их, договариваться. Не выносить трения в публичную плоскость (трения всегда бывают). Как только выносишь в публичную плоскость, надо той же публике доказывать, кто прав, кто не прав, а это сильно осложняет поиск реальных компромиссов. Есть такие примеры с другими странами в том же евразийском сообществе. Такое длительное сотрудничество нас сблизило и чисто по-человечески. Наши контакты продолжались все время после моего президентства. Я их не афишировал и не пытался капитализировать каким-то образом.

Это уже сделано: они уже публичны, а значит, будут капитализированы.

Да, но мы общались все время после президентства. Я с огромным уважением отношусь к нему, чувствую, что его отношение ко мне схожее. Мы уважаем друг друга, уважаем ту работу, которую вместе проделали в российско-армянских отношениях. Наши встречи, беседы никогда не ограничивались ситуацией в Армении, они затрагивали гораздо более широкий круг вопросов.

Что лежит в основе дружбы руководителей государств? Это должны быть или какие-то общие взгляды, или что-то пройденное вместе, что сблизило бы людей. В вашем случае это что?

Это химия, которую не всегда можно объяснить. Это может быть и пройденное, и просто взаимные симпатии. Мало ли чего. Не думаю, что есть некий отдельный фактор, это сумма факторов, которые накладываются друг на друга и создают между людьми эмоциональную синергию. И это становится неким цементирующим составом для этих отношений.

Октябрь 1999 года в этой сумме факторов занимает какое-то место? 30 октября Владимир Путин прибыл в Ереван, где накануне случился теракт в парламенте. Вы тогда лично вели переговоры с террористами. Это был ваш первый с ним контакт?

Это был первый контакт. Я не могу сказать, что у нас с первого контакта завязалась дружба. У серьезных людей не может с одного-двух контактов, двух-трех встреч завязываться дружеские отношения. Так не бывает. Я отношусь к понятию «друг» слишком серьезно, чтобы с кем-то встретившись один-два-три раза сказать, что он мой друг. Язык не повернется. Это выстраивается годами. Не думаю, что у человека может быть сто друзей.

На какой год знакомства с Владимиром Путиным вы могли сказать, что он ваш друг?

Где-то на втором годе я почувствовал какую-то химию между нами.

Взаимную?

Да, это все бывает взаимно. Армения — маленькая страна, и если в тебе сидит ощущение вассальности, то никогда этой дружбы не будет.

То есть вы говорили с ним на равных?

Понятно, что Россия и Армения несопоставимы по своему потенциалу, но если у тебя есть внутренняя свобода, то как человек ты не строишь отношения под давлением де-факто неравных ресурсов. Перешагнуть через это у многих просто не получается. Я видел на разных саммитах, как многие руководители маленьких государств увиваются вокруг президента США. Ну не может быть там дружбы! Там могут быть какие-то вассальные отношения. Если мы говорим о дружбе, то должны говорить о личных отношениях. Об отношениях персональных в отрыве от того, каких размеров государство стоит за тем или иным президентом. Это же видно, лебезит он перед президентом крупной державы, увивается вокруг него или есть внутреннее достоинство и понимание, что страны неравны, но в личном плане ты настолько свободен, что готов к личным равным отношениям с человеком. И то, что он президент огромной, большой и сильной страны,— это не подавляет твою личную свободу, твое личное восприятие самого себя в этих отношениях.

Вы можете снять трубку и позвонить Владимиру Путину? У него день рождения в октябре.

Технически это сложно. Это открытая связь, не поговоришь. Я достаточно часто бываю в Москве и, как правило, использовал эту возможность.

И в октябре вы … стоп, вы же невыездной теперь, не можете поехать к нему на день рождения.

Это очевидная проблема, потому что я освобожден по иммунитету решением суда (Роберт Кочарян как экс-президент обладает неприкосновенностью по закону.— “Ъ”), но тем не менее паспорт мне не возвращают и говорят, что я невыездной. Совершенно незаконно. Вся жизнь моя проходила в борьбе, поэтому я не унываю. Что не убивает, делает сильней. Это известное высказывание для меня всегда по жизни было девизом.

 Можно сказать, что вы с Владимиром Путиным единомышленники? Что одинаково смотрите на какие-то вещи.

 Мировосприятие достаточно похоже.

Вы с Владимиром Путиным на ты?

Не хочу обсуждать эту тему. Просто это (информация о дружеских отношениях с президентом РФ) выплеснулось в публичную плоскость. Этот звонок — серьезная поддержка, но я никогда такие отношения не афишировал.