Президент Реджеп Тайип Эрдоган считает, что если насильник женится на своей малолетней жертве, его судимость будет отменена. Темные века возвращаются,  пишет Майкл Бредли в своей статье на портале Crikey. 

«Вполне возможно, что ранее светская и постепенно модернизирующаяся Турция продолжает свой рецидивистский спуск при президенте Реджепе Тайипе Эрдогане к социальным ценностям 19-го века с возрождением ужасающей предлагаемой правовой «реформы», пишет

Это так ужасно,  что мне трудно описать. Тем не менее, правительство продвигает законопроект, который отменит обвинительный приговор мужчине за сексуальное насилие над детьми, если он женится на своей жертве. Ранее Эрдоган уже предпринимал это в 2016 году, но отказался от него после бури протестов.

Таким образом,  если мужчина был осужден за изнасилование девушки до 16 лет, и он старше ее не более чем на 10 лет, то он будет фактически помилован, если он и она впоследствии поженятся. По мнению правительства, закон направлен не на узаконивание изнасилования детей, а на решение широко распространенной в Турции проблемы детских браков.

Меняется юридическое определение согласия. Но как это будет происходить в зале суда?

Еще в 2016 году министр юстиции объяснил, что детские браки были «к сожалению, реальностью», но мужчины «не были насильниками или сексуальными агрессорами».

Теперь давайте проясним: мы говорим не о браках между детьми, а о браках между детьми женского пола и взрослыми мужчинами.

Турция далеко не одинока в этом; во многих странах и культурах девочек обычно выдают или продают замуж за мужчин старшего возраста (часто очень старшего возраста). Эта практика имеет много аспектов, в том числе использование брака для оправдания или, скорее, сокрытия сексуальных преступлений или инцидентов, которые считаются позорными для семьи. Это сложный и укоренившийся культурный феномен.

Предлагаемый закон – это буквально попытка возврата к старым добрым временам. Например, в османских судах в 1846 году заявление женщины об изнасиловании было принято, но суд предложил ей возможность выйти замуж за насильника. Она получила солидное приданое. Взамен ей пришлось отозвать свое утверждение на том логическом основании, что брак фактически превратил изнасилование в акт по обоюдному согласию.

Здесь тот же принцип, применительно к детям. Это важно понять, потому что в противном случае мы совершим ошибку, предположив, что сторонники турецкого закона считают, что ребенок может дать согласие на секс.

Турецкие мужчины утверждают, что в Турции это еще не конец спора. Их точка зрения заключается не в эмоциональной или интеллектуальной способности ребенка давать согласие, а скорее в том, что ее согласие в некоторых обстоятельствах не имеет значения. Теоретически закон будет применяться только там, где ребенка не принуждали к сексу, но это, как мы знаем, ерунда.

Предлагаемый турецкий закон отражает очень древний принцип: тот, который гласит, что секс — это право мужчин. Исходя из этого, возраст женщины не имеет существенного значения, учитывая, что ее согласие не является центральным элементом уравнения.

Турция действительно запрещает изнасилование, в том числе изнасилование в браке (последнее только с 2005 года). Там, как и в любой стране, эволюция изнасилования из имущественного преступления (против собственника женщины) в личное (секс без согласия) идет медленно. Обществу очень трудно отказаться от идеи, что секс — это право собственности мужчин.

Турецкое правительство право, по крайней мере, в своем утверждении, что существует связь между изнасилованием ребенка и детским браком. Это всего лишь разные проявления одной концепции: женщины — собственность мужчин. В этой конструкции нелогично говорить, что существуют обстоятельства, при которых несогласие женщины может оказаться неуместным, как в османском примере, когда она впоследствии выходит замуж за своего насильника.

Это заставляет задуматься, почему одни и те же мужчины вообще говорят о детских браках как о проблеме. Тем не менее, если дать им презумпцию этого сомнения, должно быть очевидно, что решение проблемы детских браков не в оправдании детского изнасилования. Это так же оскорбительно, как убийства чести, и законы, гласящие, что изнасилование невозможно доказать без показаний свидетелей-мужчин. Они все средневековые.

Для них это неочевидно, потому что они все еще находятся в ловушке мышления, которое рассматривает согласие как неудобство. В этом законодатели Турции далеко не одиноки».