В интервью Новости Армении – NEWS.am замдиректора по научной работе Института экономики Национальной академии наук Беларуси Гарегин Вардеванян отвечает на вопросы о том, что получила экономика страны  после вхождения в Таможенный союз. По некоторым товарным группам можно говорить о какой-то степени замещения европейского импорта российским, по отдельным позициям поставки из России оказались несоизмеримы с выпавшим импортом из ЕС:

Как вступление Беларуси в ТС повлияло на торговлю с Россией и ЕС и на макроэкономическую ситуацию в стране?

Попытки количественной оценки эффектов влияния на внешнюю торговлю с Россией и Казахстаном в общепринятом понимании (переход к беспошлинной торговле внутри Таможенного союза и унификация таможенных тарифов в торговле с третьими странами), к сожалению, обречены на неудачу в силу нескольких причин.

Во-первых, внешняя торговля Беларуси осуществлялась без таможенных пошлин и до вступления в ТС, поэтому говорить об эффекте по данной статье не приходится. Исключение составляет лишь импортируемая из России сырая нефть, которая ранее облагалась российской стороной экспортными пошлинами. Однако по этой товарной позиции также значимого положительного эффекта не было, поскольку пошлины на нефть трансформировались в экспортные пошлины на нефтепродукты, произведенные в Беларуси из российской нефти и экспортируемые в ЕС. Эти пошлины, начиная с 2011 года, в полном объеме перечисляются в российский бюджет.

Во-вторых, очень трудно определиться с датой начала реального существования ТС, с которой корректно было бы вести отсчет экономических последствий. Формально отсчет времени начался с 1 января 2010 года, когда вступил в силу Единый таможенный тариф (ЕТТ). Однако вступление в действие Таможенного кодекса состоялось в июле 2010 года, а прекращение контроля со стороны таможенных органов на внутренних границах ТС – с 1 июля 2011 года.

В-третьих, в связи со вступлением России в ВТО в августе 2012 года условия внешней торговли для Беларуси существенно изменились. В соответствии с «Договором о функционировании ТС в рамках многосторонней торговой системы», ставки Единого таможенного тарифа ТС/ЕЭП с 23 августа 2012 года были скорректированы с учетом тарифных обязательств России перед ВТО. Возникающие в результате этого эффекты имеют самостоятельное значение (учитывая, что Беларусь остается вне ВТО), и поэтому оценка «чистого» влияния ТС на внешнюю торговлю Беларуси после этого события не представляется корректной.

В-четвертых, до настоящего времени рано говорить о функционировании ТС в полном объеме, поскольку все еще остается множество издержек и ограничений: страны-участницы по ряду товаров применяют ставки ввозных таможенных пошлин, отличные от ставок Единого таможенного тарифа ТС/ЕЭП.

Таким образом, условно выделяемый «чистый» период, в рамках которого можно было бы анализировать положительные эффекты от вступления Беларуси в ТС, ограничивается отрезком чуть более года, с 1 июля 2011 года по 23 августа 2012. Для сферы внешней торговли этот период слишком мал, поскольку корректировка торговых потоков происходит со значительным лагом запаздывания, учитывая сроки заключаемых внешнеторговых контрактов, затрачиваемое время на маркетинг и так далее.

Высказанные соображения ни в коей мере не следует понимать как негативное отношение к интеграции. Так, в 2012 году среднегодовая цена на поставляемый в Беларусь природный газ была снижена в сравнении с предыдущим годом с 265,5 до 168,5 долларов США за 1 тыс. куб. м (хотя эта преференция напрямую не связана со вступлением в ТС), благодаря чему расходы Беларуси по данной позиции уменьшились на 1,9 млрд. долларов США. Важным преимуществом интеграции для Беларуси, которое имеет место достаточно давно, еще в рамках Союзного государства Беларуси и России, являются беспошлинные поставки сырой нефти из России для внутреннего потребления в объеме приблизительно 6,3 млн. тонн.

В целом же, вступление Беларуси в ТС не оказало на макроэкономическую ситуацию в стране заметного влияния, которое было бы связано с переориентацией внешнеторговых потоков.

Происходило ли замещение импорта из ЕС российским или казахстанским и по каким товарным позициям?

В качестве яркого примера замещения европейского импорта российским может служить товарная позиция «легковые автомобили». В преддверии существенного повышения в Беларуси ввозных таможенных пошлин до российского уровня с 1 июля 2011 года население активно закупало подержанные автомобили в Европе «впрок», что выразилось в увеличении импорта в сравнении с предыдущим годом на 1,3 млрд. долларов США или почти в 2 раза. В 2012 году при общем снижении объема импорта легковых автомобилей с 2,6 до 0,9 млрд. долларов США их импорт из России вырос на 62,4 млн. долларов США.

Достаточно заметным было также замещение по отдельным позициям бытовой техники (телевизоры, аппараты электрические телефонные, сантехническая арматура), производство которых было освоено в России в последние годы за счет привлеченных инвестиций транснациональных корпораций, а также по солодовому пиву.

По отдельным товарным позициям уместно говорить не о замещении импорта, предполагающем сопоставимость объемов его сокращения из Европы и роста из России, а о существенном снижении абсолютных объемов импорта из ЕС. Среди них можно выделить строительную технику, металлообрабатывающие станки, машины для сборки электрических ламп, машины для производства пищевых продуктов, обои и так далее.   

Не мешает ли работе бизнеса отсутствие унификации в сфере налогообложения в странах-членах ТС?

Достижение абсолютной унификации в этой сфере практически невозможно, ее нет даже в ЕС. У каждой страны своя структура налоговых поступлений в бюджет, вытекающая из отраслевой структуры экономики. Поэтому для хозяйствующих субъектов важнее, чтобы не было серьезных различий по налоговой нагрузке в целом (см. сравнительную таблицу налоговых ставок в 3 странах ТС).

Результаты социологических опросов белорусских предприятий малого и среднего бизнеса, проведенные Институтом приватизации и менеджмента, свидетельствуют, что отсутствие унификации в сфере налогообложения не отмечается респондентами в числе основных факторов, снижающих их конкурентоспособность на рынке ЕЭП (основные факторы – недостаток средств на продвижение продукта и высокая себестоимость, в то же время за год недовольство административными барьерами между странами ТС снизилось вдвое – ред.).

Препятствует ли белорусскому экспорту в ЕС разница в корпусе стандартов ЕС и ЕЭК?

Безусловно, в современной международной торговле роль технических и санитарных требований стала существенно более значимой, чем тарифные барьеры, и этими инструментами ЕС искусно пользуется для защиты своего рынка. Это, в первую очередь, касается интересов Беларуси в области экспорта сельскохозяйственной продукции и продовольствия, где имеется большой потенциал.

Беседовал Арам Гарегинян