Новости Армении – NEWS.am приводит опубликованную в «The New York Times» статью корреспондента данной газеты по вопросам национальной безопасности Майкла Гордона со значительными сокращениями:
Госсекретарь Джон Керри в связи с аннексией Крыма обвинил Россию в том, что она ведет себя в манере 19-го века. Однако западные эксперты, которые следили за успехом российских войск в реализации политики президента Владимира Путина в Крыму и Восточной Украине, пришли к иному выводу о российской военной стратегии. Они видят, что военные, которые не пользуются уважением из-за спада своего уровня после падения Советского Союза, умело используют тактику 21-го века, которая сочетает кибервойну, энергичную информационную кампанию и использование высококвалифицированных войск специального назначения, чтобы перехватить инициативу у Запада.
Способности русских военных важны не только в связи с драмой с высокими ставками на Украине, они также имеют последствия для безопасности Молдовы, Грузии, стран Центральной Азии и даже государств Центральной Европы, которые являются членами НАТО.
Россия стремится разработать более эффективные способы проектирования своей власти в «ближнем зарубежье» – нерусских странах, образовавшихся вследствие распада Советского Союза. Она пытается модернизировать свою армию, отдавая приоритет своим специальным силам, воздушно-десантным силам и морской пехоте, развивая способности «быстрого реагирования», которые были «протестированы» в Крыму, как говорит старший научный сотрудник Фонда Джеймстаун, Роджер Макдермотт.
Скорейший успех России в Крыму не означает, что изменилось общее качество российской армии, которая представлена в основном призывниками и которая не идет ни в какое сравнение с высокотехнологичной американской армией. Макдермотт отметил: «Ее реальная сила лежит в тайных операциях в сочетании с качественной разведкой относительно слабости киевского правительства и его желании дать военный ответ».
С интервенцией в Крыму русские использовали так называемые неожиданные военные учения, чтобы отвлечь внимание и скрыть свои приготовления. Тогда же специально обученные войска быстро переместились, чтобы обеспечить ключевые объекты. Как только операция началась, русские силы перерезали телефонные кабели, заглушили связь и использовали кибервойну, чтобы отрезать украинские военные силы на полуострове. Укрепив контроль, Кремль начал неослабную кампанию в СМИ для укрепления своей версии событий, что российское вмешательство было необходимо для того, чтобы спасти русскоговорящее население от правых экстремистов и хаоса.
Не успела администрация Обамы потребовать от России отступить от Крыма, как Кремль поднял ставки, скопив войска примерно в 40 тысяч человек у восточной границы Украины. Русские посылали небольшие, хорошо оснащенные команды через границу Украины, чтобы захватить правительственные здания, которые могли бы быть переданы сторонникам и местным ополченцам, как отметили американские чиновники. «Поскольку у них есть определенная местная поддержка, они могут использовать очень маленький контингент из очень хороших бойцов и двигаться вперед»,– сказал эксперт по российской армии в Лексингтонском институте Даниэль Гур.
В то время как Кремль сохраняет возможность масштабной интервенции на востоке Украины, непосредственные цели воздушных и сухопутных войск, скопившихся вблизи Украины, кажется, заключаются в том, чтобы удержать украинских военных от жестких мер на востоке и отговорить США от значительной военной поддержки.
Военные эксперты говорят, что стратегия Кремля на Украине, вероятно, лучше всего сработает в регионах, в которых проживает русское население, чтобы обеспечить поддержку на местах. Также легче осуществить эту стратегию рядом с российской территорией, где могут быть собраны многочисленные пугающие силы и куда российская армия может легко отправить спецназ. «Это может быть использовано во всем постсоветском пространстве»,– сказал бывший главный советник НАТО Крис Доннелли, добавив, что Грузия, Молдова, Армения, Азербайджан и государства Центральной Азии «очень уязвимы».
